Мы все время спорили. Это были очень своеобразные споры. Я потом их всякий раз продолжал уже после встреч. Как-то он умел так «наезжать»… Обнаружив перед собой в моем лице, представителя психологии, он обрушил на меня все свои претензии. Выглядели они в моей интерпретации примерно так: «…почему вы не делаете то, что должны делать?» И дальше перечень дел, причем уже достаточно структурированный и с ожидаемыми результатами. Ну, в общем, почти программа. Всякие оправдания и обоснования ограничений он воспринимал как отговорки, и тут же следовало соображение: «…А при каких условиях сможете?» У него очень быстро возникал образ устройства деятельности.

Самое занятное, что почти все серьезные вопросы он ухитрялся обсуждать на фоне какого-то глубоко ироничного отношения к жизни. Причем вот эта готовность к иронии и к самоиронии, прежде всего, настолько подкупала и настолько приближала, что всегда хотелось делать что-нибудь вместе, хоть что, хоть петь дуэтом…

В моем образе (представлении) он ну никак не ассоциировался чиновником. С самой первой встречи такой диссонанс: «ну не может Этот Человек быть Министром!». И с академическим ученым образ не совпадал. Очень уж он был Открытым, искренним. Вроде бы по статусу фигура политическая, но какой-то анти-Макиавелли. По моему, он все время занимался проектированием и строительством. И он точно знал, что нужно строить, стратегически точно! По тактикам можно спорить, особенно по скорости реализации замысла, ну и всяким детализациям… А вот по ценностным ориентирам и целевым установкам – он точно знал и выкладывался по полной.

У него точно был один недостаток – абсолютный признак подлинного интеллигента: «Самая большая ошибка думающих людей: они думают, что другие тоже думают».

Вот! Он часто просто сокрушался после разных встреч с людьми, от которых ожидал принятия решений: «Неужели они действительно не понимают простых вещей?» И требовал от меня каких-то вразумительных психологических объяснений. Я пытался апеллировать к его опыту и мудрости, но тут из под сердито-иронической улыбки вдруг выглядывал человек совершенно юный, вовсе не желающий принимать какие-то банальные объяснения и до такой степени заразный своей энергией, что откуда ни возьмись, приключался какой-то опять же юношеский оптимизм.

Он и сейчас действует, поскольку след оставил именно такой – актуальный, т.е. действующий.

И еще, какое счастье, как мне свезло прикоснуться в жизни к Этому Человеку!