Ефима Яковлевича я впервые увидел в 1992 году на совещании руководителей районных отделов образования Самары. Я тогда заведовал Ленинским районо и, естественно, на этом совещании был. Вел совещание Виктор Демьянович Лободин, он заведовал ГорОНО в ту пору, а Коган только что вступил в должность начальника Главного управления образования Администрации Самарской области, и его пригласили, чтобы он мог с нами познакомиться и изложить свои мысли и соображения о текущем состоянии дел в системе и о том, куда, по его мнению, она должна была бы двигаться. Но мы, не давая Ефиму Яковлевичу особенно долго говорить, сами стали закидывать его вопросами. Меня в частности крайне интересовала судьба СИПКРО, и я посчитал, что встреча с Коганом отличная возможность высказаться об этом институте.

Ленинским районом тогда руководил Александр Николаевич Белоусов, район был, что называется, на подъеме. Существовала подробно прописанная программа развития, включавшая в себя, естественно, и систему образования, и мы четко с понимали, чему и как надо учить людей. И программы СИПКРО нас категорически не устраивали, она во многом была про вчера.Да и не только нас. Когда люди годами выходят к педагогам с одними и теми же, уже пожелтевшими, конспектами и начинают учить тому, что было актуально 25 лет назад, естественно, возникает мысль о бессмысленности такого "повышения квалификации".

И я спросил Ефима Яковлевича, нельзя ли вырезать из бюджета института фрагмент денег, которые отведены на переподготовку работников образования Ленинского района, с тем, чтобы пустить эти деньги на решение наших кадровых и профессиональных проблем. И назвал ему ряд этих проблем. Сказал, что именно надо менять в подготовке и учителей, и руководителей образовательных учреждений.

В программе развития района был определен ряд приоритетов, и под эти очень конкретные приоритеты и нужно было затачивать людей. Нужно было учить управленцев самостоятельности и умению выстраивать управление в зависимости от задач, которые ставятся перед образовательным учреждением. В том числе руководством района. Тогда все только-только входили в систему открытых конкурсов, грантов, как это потом стали называть. Но в Ленинском районе уже был запущен ряд целевых программ, подключиться к реализации которых можно было только пройдя через конкурс, и мы встали перед необходимостью готовить людей к участию в этих конкурсах. Надо было учить и руководителей школ, и педагогов пользоваться таким инструментом как гранты. СИПКРО этому не учил. И, мы начали работать в этом направлении сами. Ленинский район был тогда финансово состоятелен, и я подключил к этому делу Льва Исааковича Фишмана, он

же тогда работал в пединституте, и мы с ним запустили несколько мощных программ для руководителей школ. К тому времени мы уже и диагностировали руководителей и отлично понимали слабые места каждого. И готовы были не только в рамках курсов работать с ними, но буквально обеспечить индивидуальное сопровождение их деятельности. Вот это все я и рассказал Когану.

Он выслушал меня и говорит:" Мне понравилось то, что вы говорите. Но финансирует СИПКРО бюджет, расчет идет от количества тех, кто планируют повысить квалификацию. И если вы не станете отправлять людей на курсы, то ваши деньги просто - непросто зависнут, поскольку я не волен распоряжаться деньгами СИКРО ".

Я сказал: "Бог с ними, деньгами - сами решим эту проблему". Коган спросил: "А вы уверены, что это тот путь, которым надо идти?" - Говорю: "Абсолютно уверен. Могу обосновать. Каждый свой шаг. И привести практические примеры, которые подтверждают, что идем мы верным путем." И рассказал ему о письме, которое появилось в районе, когда мы договорились с А.Н. Белоусовым о системе бонусов и грантов для наших образовательных организаций. А писали мы в том письме примерно следующее: "Уважаемые дамы и господа. Денег на всех не хватит, поэтому всем сестрам по серьгам раздавать не будем, а предлагаем такой подход. Вот приоритеты района. Если вы войдете в приоритетную программу со своей проектами, то у вас будут гранты". После этого письма стало понятно, что выбить дополнительные деньги, взяв меня за глотку, уже не получится. Что эти деньги можно будет взять только честным и креативным трудом. То есть, мы уже тогда, в начале 90-х переходили в каких-то элементах на то самое подушевое финансирование. И, опираясь на эти подходы, мы очень быстро поднялись не только над районами города, но и области. По сути, мы двигались по тому же пути, который намечал для себя Коган, но в опережающем, скажем так, режиме. Ну вот так, заметим при этом, что именно Ефим Яковлевич формировал в регионе систему поддержки тех новаций, которые могли двигать образование, так произошло тогда и с программой деятельности СИПКРО: он ведь инициировал изменения структуры и содержание деятельности СИПКРО, поставив перед институтом задачи, о которых мы и говорил на том совещании. И помню - звонок. Директор СИПКРО Игорь Александрович Носков звонит: "Ты отказался от наших услуг. Может, теперь соизволишь послать к нам людей?" И мы действительно сформировали с Игорем Александровичем несколько целевых программ, которые были сделаны специально под наш район. И очень хорошо ладили. Задача же не стояла - отобрать деньги у СИПКРО, а нить содержание его деятельности, поддерживая перемены в региональной системе образования. Вот с этого и началось наше с Ефимом Яковлевичем знакомство.

Он, надо сказать, очень четко с самого начала своей деятельности на посту министра выстроил жесткую линию, которой намеревался двигаться, но двигаться начинал, делая поначалу, совсем небольшие шаги, которые, тем не менее, очень скоро превратились в мощное и настойчивое поступательное движение системы образования региона.

Он был очень аккуратен в выборе методов преобразований. Много говорил с людьми. Слушал и слышал, что важно, людей. Хотя никогда ничего не брал на веру. Мало было что-то сказать Когану. Надо было обязательно доказать. Привести железные аргументы.

А результата от всего, что он затевал, ему надо было как можно скорей. "Уже вчера". Его рассуждения по этому поводу были предельно просты. Есть идея. Идея поддерживается большинством людей. Да даже если не поддерживается большинством, а она нужна (интуитивно он эти вещи очень хорошо понимал, точнее, вычислял) давайте делать. Рассуждения о том, что это трудно, что на это нет денег, на это нет времени, сил, Коган считал пустыми. Одно из самых любимых им выражений: желающий сделать ищет средство, не желающий - причину.

Планерка в министерстве. Как руководитель уже областной надзорной структуры - Регионального центра мониторинга качества образования, я присутствовал обязательно и очень часто получал вбрасывание: "Владимир Николаевич, а не кажется вам, что вот это вот требует нашего внимания?" - "Да, наверное, - говорю аккуратно. - Надо подумать" - "Владимир Николаевич, я уже все продумал – занимайтесь". Через три - четыре дня встречает в коридоре министерства: "Вы уже приняли какие-то решения по этому поводу?" -" Ефим Яковлевич, побойтесь Бога. Дайте оглядеться". - "На эти вещи у нас с вами нет времени. Через два дня жду вас с конкретными предложениями".

Он вбрасывал идею. Он вбрасывал ее на конкретных людей и давал предельно короткие сроки. А потом делал несколько толчков в спину, которые заставляли человека начать-таки заниматься проблемой. Недели, может, через две человек бы и сам ею занялся. Но Когану надо было "вчера".

Он очень любил короткие разговоры - междусобойчики: "а что сделано? а почему тормозим? а какая нужна помощь?" Мог приехать ко мне. Встретить где-то случайно, кинуть на ходу несколько вопросов, сказать: "Приеду - договорим", и приехать. Или позвонить: "Приходите к концу дня. Кто нам еще нужен? Позовите - поговорим". И вечерком, часок-полтора под чаек...

Поговорить для него означало сформировать путь, которым он считал нужным двигаться. А что это было за движение? Он менял систему. Но как? Он вводил некие новые опорные элементы в эту систему, и на этих опорах система менялась. Но перемены не были для него самоцелью. Перемены нужны были для того, придать системе то качество, которое позволило бы ей влиять на экономику региона.

Поначалу мы весьма недоверчиво к этому относились. Но он убедил. Образование, говорил Коган, существует не для того, чтобы нравиться родителям, учителям, директорам. Оно должно подпирать экономику. Отсюда идея Ефима Яковлевича об объединении техникумов и профтехучилищ и создание сети губернских профильных колледжей. Бессмысленно иметь в Сызрани десять технических училищ разной направленности плюс губернский колледж, который включает в себя все эти направления. Довольно одного, но хорошо экипированного колледжа. Он создавал такие объединенные структуры, которые тут же "подвешивались" на существующую систему высшего образования, что открывало для колледжа и его учащихся дополнительные возможности и еще крепче увязывало образовательное учреждение с нуждами экономики региона.

Заточенность образования на экономику - одна из главных идей Когана. Сегодня это общероссийская тенденция. Коган шел впереди. Он ориентировался на мировой опыт. Изучал британскую систему, французскую и главным образом немецкую систему профессионального образования. И понятно почему - самая сильная экономика Европы. Он изучал этот опыт, и все, на его взгляд, дельное, вез сюда. И внедрял, творчески переработав. Мне посчастливилось, и я пару раз я был вместе с ним в таких командировках. В Германии в том числе.

А идея «деньги» следуют за учеником, а школьный автобус, а, восстановление, наконец, государственного управления образование, реализованная в школьных округах… И таких идей, которым он дала жизнь достаточно велико и за всем этим всегда звучало не Я, а МЫ… такой человек!

Повезло мне еще и в том плане, что, региональный центр мониторинга образования, что я возглавил, занимался не только процедурами, которые позволяли оценивать качество образования. Мы очень быстро перетащили на себя и аналитическое "одеяло". Проводя наши оценочные исследования, мы стали формировать аналитические материалы и вбрасывать эти материалы в область. Первым было короткое, страниц на пять, наверное, письмо от его имени об основных тенденциях развития региональной системы образования. Мы стали практиковать это ежегодно. И эту аналитику тут же окрестили "Письма Когана к народу". Хотя потом это были уже полноценные, до 40 страниц, сборники, куда вводились все элементы системы - от дошкольного до профессионального образования. И вот мы были той структурой, которая тащила на себе эту работу. И мы считали очень важным предоставить Когану информацию, которую он не получал от других своих служб. Принцип у нас был простой: мы расскажем вам правду, которую вы не знаете. А понравится она вам или нет это 21-й вопрос.

Обычно в июне мы с ним по этому поводу пересекались. Он в эту пору уезжал на какую-нибудь турбазу, где делал свое выступление на августовском педсовете. Я привозил текст "письма Когана к народу". Он что-то "чикал", что-то поправлял, какие- то вещи акцентировал. Через пару-тройку дней я опять приезжал, и мы с ним садились и уже вместе смотрели. С чем-то я соглашался. Где-то возражал. Он очень внимателен был к этим документам. Потому что видел, какой характер они приобретали в регионе. И впоследствии практика такой аналитики была подхвачена коллегами. Такие письма стали активно продвигаться, например, в сфере профессионального образования. А наша с ним работа над ними – это была обоюдополезная вещь. Она позволяла ему принимать более качественные решения и продвигать свои идеи. А мне - расширять свое представление о предмете ведения. И благодаря этому нашим совместному труду я вообщем-то и оказался человеком, который работал с Коганом и в ряде московских групп, что, существовали и под эгидой Московской академии повышения квалификации, и под эгидой Банка реконструкции и развития. При министерстве образования РФ такие группы периодически создавались. И Коган периодически брал меня с собой. И я это очень ценил. Потому что это всегда знакомство с новыми очень интересными людьми и идеями. И это возможность проверить какие-то свои наработки на людях с именами и огромным опытом практической работы, настоящих интеллектуалов. С многими из них у меня просто дружеские отношения установились. С Болотовым они продолжаются до сих пор. И это все Коган.

Вообще он главной своей задачей, одной из главных, считал задачу поиска и формирования единомышленников. И руководители муниципальных систем образования (а затем и образовательных округов) были теми, с кем он считал нужным работать в первую очередь. Он отлично понимал: в стране фактически разрушена государственная система образованием, управление переведено на муниципальный уровень, и если в муниципалитете сидит лояльный человек, то он хотя бы мешать не будет. Любой другой будет тормозом. Вроде бы все логично. Но это надо было увидеть. Мы этого не видели. Я совершенно искренне говорю. Не видели. Коган показал, насколько характер управленца, его взгляды, позиция, влияют на систему образования. Скольких трудов ему стоила, сколько крови, сколько седых волос вот эта наша система округов. И ведь до сих пор Самарская область остается единственной территорией, где восстановлено государственное управление образованием. Нигде больше этого нет. Вся эта конструкция требовала очень серьезных изменений законодательства российского. И тогда было принято решение осуществить реструктуризацию управления образованием в Самарской области в порядке эксперимента. По сути, задача у Когана была одна - выстроить систему влияния. И он ее выстроил. В области стали появляться и расти люди с новыми взглядами, и они стали давать иные качественные результаты.

Были ли у меня с Коганом расхождения? Ну я же нормальный человек, и были ситуации, когда я не просто не соглашался с чем-то, а активно сопротивлялся. Но правила взаимодействия у Когана с людьми были очень простые. Если тебе что-то не нравится, у тебя есть право говорить об этом открыто. Никакого наказания за этим не последует. Но он будет и раз, и два, и три, и пять тебя убеждать в своей правоте. Убеждать до тех пор, пока не завербует тебя в качестве союзника. И он отлично понимал, что агитировать нужно только делами, только переменами в лучшую сторону. И к середине срока его пребывания в должности министра большинство коллег воспринимало Когана уже как человека, которым следует гордится. Конечно, какие-то вещи ему были точно неприятны. До него же доходила информация и о негативных оценках. Но за ним стояла такая решительная фигура, как Губернатор Титов К.А.

Структура управления, которую Титов создал, предполагала товарища Жабина А.П., который возглавлял "социалку", и Коган оказался в ситуации, когда ему нужно было две ступени пройти, чтобы договориться о чем-то. Сначала - Жабин. И если тот категорически с чем-то не соглашался, Коган шел напрямую к Титову. И только когда Коган стал ходить к Титову бесконечно (сколько терпения надо!), Титов принял весьма мудрое решение, которое развязало Когану руки – Констатин Алексеевич замкнул образование на себя. Единственную структуру из всей "социалки". И я очень хорошо помню 2002-й год. В тот год в Самаре проходила федеральная конференция. Готовила ее моя структура - речь на конференции шла о формировании региональной системы оценки качества образования.

Отель"Ренессанс" тогда только открыли, там форум и проходил. И выступал К.А.Титов. Большая конференция, много выступавших. И, разумеется, Коган выступал, но я хочу сказать о Титове.

Я сидел рядом с Исааком Калиной, тогда был оренбургским министром (в последние годы возглавлял образование Москвы). Мы давно друг друга знаем, сидели рядом, и после выступления К.А.Титова Калина мне говорит: " Как вам, ребята, повезло. Иметь в губернаторах человека, который так понимает образование".

20 минут говорил К.А.Титов. Очень отточенный содержательный текст. Концептуальный, я бы сказал. Не просто про то, где "построили баню с кранами и шайки медные купили". Титов говорил о том, на чем держится система образования. А мы я же отлично знал, что это идеи Когана. Что это он не просто довел их до сведения губернатора, он сделал губернатора своим союзником.

Наращивать число союзников. Союзников не себе - делу. Союзников в лице губернатора, в лице руководителей районных структур. Настоящих союзников. А такие могли появиться только в деле. И он включал людей, на которых возлагал надежды, в то или иное дело. В тот или иной проект. И она оказалась результативной, такая политика.

Ошибался ли Коган? Ошибался. Как и всякий человек. Но в отличие от многих и многих он умел признавать свои ошибки. Он вцеплялся в какой-то вопрос и если через какое-то время понимал, что вопрос имеет другую сторону, и она перешивает положительные моменты, или что вопрос этот несвоевременен, прямо говорил: " Мы не получили того, на что могли бы рассчитывать". Или:"Ребята, не время сейчас".

Когда ты уже вложился в какую-то тему, и серьезно вложился, а тебе вдруг говоря, что надо отступить, потому не пришло время, конечно, обидно. Досадно, обидно, но то, что Коган честно говорил об этом, это принималось.

Никогда он не сходил с темы молчком. Ушли и ушли. Нет, он объяснял, почему надо сейчас уйти. Бывало, да, отступали. Но, тем не менее, реальность он изменил. Он изменил ее перешивкой всей системы образования и тем, что была создана система оценки качества образования.

Работая в этой структуре, я много ездил по стране и постоянно обнаруживал самарский след. Наши модели мы ведь просто-напросто раздавали. Та же конференция в "Ренессансе". После нее многие участники еще на день оставались -хотели ближе познакомиться с работой нашего центра. И команда была одна: все, что попросят, все отдайте. "И оценочные материалы? И подходы? и структуру? и то, как мы готовим к ЕГЭ экспертов?" - " Все отдайте". - "Ну как же так, Владимир Николаевич? Это же наши мозги". - "Ребята, для нас это, как говорят немцы плюс квамперфект - давно прошедшее время".

Конечно, он был неудобным человеком, наш первый министр. Неудобным с той точки зрения, что все время заставлял делать какие-то вещи, которые выводили тебя из зоны комфорта. Удобно же сидеть в домике. В приятном, теплом домике, где процесс движется по накатанной, а все остальное - факультативно: хочу делаю, хочу - нет. Коган ставил людей в положение, когда отсидеться было нельзя. И в результате столько толковых и талантливых людей пробудил тогда!

Отрадненский округ. Владимир Николаевич Гусаров. Человек негромкий, но создал систему, которая разошлась по стране. Округ Гусарова стал инициатором формирования целой серии конкурсов и турниров, на которых ученики и учителя демонстрировали свои достижения. Со всей России съезжались люди на интеллектуальные фестивали Гусарова. И дело продолжает жить, хотя сам Владимир Николаевич давно уже на заслуженном отдыхе.

Дело делает человека. Это позиция Когана. Он говорил: "Нет скучных вопросов. Есть вопросы, на которые мы не знаем ответов. Но ответа мы не узнаем, если не начнем этот ответ искать".

Как-то мне говорит:"Владимир Николаевич, а зачем вам шесть отделов?"

У меня действительно в Центре мониторинга было 6 отделов. 6 отделов, 60 человек, 30 из которых я держал на внебюджетке. "А затем, - говорю, - что именно такая структура позволяет мне управлять процессом". - "А вы уверены-, говорит Коган, - что это лучший вариант? Я бы оптимизировал". - "В одном зале посадить всех на американский манер - за перегородками?" -"Хотя бы так. Подумайте". Через неделю возвращается к теме: "Придумали?" - "Если вы про сокращение отделов, то еще нет. Но зато придумал, как поднять уровень их эффективности". А вещь была простая.

Как у всякого заботливого начальника, у меня в Центре была создана система бонусов внутренних, которая позволяла поддерживать наиболее успешных, что активизировало и серьезно генерацию идей. Но это приводило к еще одному - к росту самомнения, скорее, самоуверенности, а то и тщеславия (а это один из смертных грехов). Мол, я лучший, а дальше хоть трава не расти. И мы придумали модель, которая внесла серьезные изменение во взаимоотношения. Лучшим, тем кто может рассчитывать на бонусы, признавался тот отдел, который не только сам результативен, но и успешно взаимодействует с двумя - тремя другими отделами. То есть, вырастая, ты поднимаешь весь коллектив.

Было бы неправдой сказать, что нововведение приняли на ура. Это ж дополнительное обременение - подтягивать отстающего. Но тут у нас с Коганом было полное взаимопонимание - людей необходимо выводить из зоны комфорта. Где бы я ни работал, я делал подобные вещи. Люди должны понимать, что встать, значит - отстать. "Чего напрягаться, если мы и так самые успешные в этом вопросе и в целой стране у нас конкурентов нет?" Как только я слышал такое, тут же вбрасывал новое условие, и человеку, хочет он того или нет, приходилось напрягаться. Приходилось мыслить, что-то придумывать. Идти, а не стоять на месте. Ровно также поступал и Коган. И со мной в том числе.

Когда я переходил в министерство, центра мониторинга не было и в помине, и поначалу Коган определил меня в СИПКРО. И в этом была, конечно, некая ирония. Мол, критиковал работу, а вот займись-ка этой работой сам. "Будем с тобой в СИКРО создавать, - сказал мне Коган, - факультет педагогических новаций. Четыре-пять кафедр создадим, отделов парочку и запустим программы...". И перечисляет вопросы, которые его подпирали.

Приехал к Игорю Александровичу, он сказал: "Вот тебе ресурс, вот структуры, через месяц жду с предложениями". Через месяц выложил ему предложения и - в Москву, подкачать мозги, что называется. Нужны были свежие идеи, и я три месяца ездим по интеллектуальным столицам страны, читал интереснейшие книжки, встречался с умнейшими людьми. Жизнь, о которой можно только мечтать. И вот собираюсь в очередную командировку, на этот раз в Питер. Там Костя Ушаков вел с одним американцем (профессор Дейл Манн) курс "Управление человечески капиталом". Собираюсь - звонит Коган: " Говорят, вы завтра уезжаете? Вернетесь, приходите к Прудниковой В.А. - примете новые дела". "Да я, Ефим Яковлевич, еще старые, - говорю, - до ума не довел". - " Возникло дело поважнее. Формируется центр мониторинга - возглавите". - "Ефим Яковлевич, дайте еще хоть немного в СИПКРО поработать. Такое распрекрасное место". Хохочет: "Приедете, займетесь Центром»

Вот такой поворот. Можно даже сказать, вираж. И я благодарен за него Когану. Я бы засох в СИПКРО через пару лет. Поставил бы дело и почил на лаврах. А тут надо было крутиться в режиме нон-стоп.

Он умел находить способных к инновационной деятельности людей, ставить их на важные для него направления и, даже добившись успеха, ты не мог рассчитывать на то, чтобы почить на тех самых лаврах. Коган тебя все время тормошил. Заставлял расти над собой.

За годы совместной деятельности у нас сложились не только профессиональные, но и дружеские отношения. А Коган такой человек, что даже оставив министерство, все время был полон каких-то планов, и ему нужны были люди, на которых он бы эти свои планы проверял.

И мы очень часто с ним и перезванивались, и встречались. И это было счастье. Потому что, когда стало известно, что Коган из министерства уходит, возникло ощущение крайнего внутреннего неудовлетворения. Мы понимали, что возраст. Что Титов не в силах обойти закон в этом смысле. Но понимали мы и то, что другого, такого как Коган, в министерстве не будет.

Коган человек своей эпохи. Но ценность его в том, что он был одним из тех, кто и строил контуры этой эпохи. Мало кто на такое способен. Коган такой способностью обладал. Он прокладывал пути, по которым в жизнь входило будущее. И он умел обставлять это дело полезному делу людьми. И я страшно жалею, что жизнь его прервалась так внезапно.

...На 40 дней я сделал слайд - фильм о Когане. Я делал его долго - не получалось. Но как только я нашел музыку (в фильме поет Окуджава), все вдруг сразу сложилось.

"Послесловие" - так я этот фильм назвал, и это такой мой поклон вслед очень дорогому для меня человеку. Мое личное уважение к этому человеку безмерно. Человеку, который повлиял не только на судьбу самарского образования. А во многом изменил образование и в стране, во многом изменил и меня.