Поскольку нам нужен был министр образования и науки, то мы искали человека, который был бы достаточно современен, будем говорить, в науке и в то же время близок к педагогической среде. И вузовской, и школьной, что важно. А я слышал, что в педагогическом институте (СГСПУ тогда так назывался) есть не только замечательная кафедра физики, но и замечательная лаборатория, которая с достаточно высокими результатами занимается фундаментальными исследования в области физики плазмы, и что и кафедрой, и лабораторией руководит профессор, доктор физико-математических наук Ефим Яковлевич Коган. Переговорили с ректором института Анатолием Алексеевичем Семашкиным, и он сказал: «Если исходить из современных подходов и к развитию образования, и к развитию науки, то, конечно, Коган».

Самашкин, разумеется, понимал, что, если Ефим Яковлевич станет министром, то у педагогического института будут какие-то преференции, но, оценивая деловые качества Когана, против истины не грешил, что, собственно, и подтвердила деятельность Ефима Яковлевича на посту министра.

Я, кстати сказать, опасался: согласится ли сам Ефим Яковлевич оставить кафедру и, главным образом, лабораторию, которая благодаря ему и стала заниматься физикой плазмы. Но Ефим Яковлевич согласился, а мы потом ни разу не пожалели о его согласии. Он энергично взялся за дело и сразу же ввел множество новаций .

В правительстве у нас много было дельных людей. И Галина Ивановна Гусарова, и Александр Антонович Латкин... Инициативные люди, новаторы. Но Ефим Яковлевич, конечно, выделялся. Министр с собственной идеей, собственной позицией, министр, который, внес существенный вклад в развитие не только самарского образования, но российского. Это ведь было время больших перемен, и Самарская область тут лидировала. Демократии тогда, прямо скажем, было больше. В том смысле, что не надо было каждый шаг согласовывать. Действовал принцип:разрешено все, что не запрещено законом. И многое из того, что мы здесь инициировали, стало базой для принятия федеральных решений и тиражировалось на страну, с которой самарцы охотно делились опытом.

Споры и весьма жаркие в свое время шли о Едином государственном экзамене. Да и сейчас дискуссии не утихают. И ясно, почему — у этой системы аттестации, как, впрочем, и у любой другой, есть как плюсы, так и минусы. Но нужно понимать, что ЕГЭ отнюдь не наша с Коганом идея. Это результат присоединения России к Болонскому процессу. В 2003 году Россия подписала Болонскую декларацию, и с этого момента задача была одна — как можно лучше подготовиться к переводу образовательной системы на новые аттестационные рельсы. А что касается самарских инициатив, то едва ли не в первые дни своей работы в правительстве Ефим Яковлевич четко сказал: не детские сады, а дошкольное образование. Дошкольное, школьное, специальное, высшее...Цепочка должна быть неразрывной. Только так, считал Коган, возможно становление человека как личности и профессионала. Притом что большое внимание уделял и развитию образования национального. Школы с углубленным изучением татарского языка, иврита, языковые лагеря... Это была его инициатива. И очень серьезная. Ну и, конечно, строительство новых школ. Сельских прежде всего. Школ, которые по замыслу Когана, должны были стать не только образовательными, но и культурными центрами села. Так мы, с одной стороны, экономили средства — не надо было строить отдельных зданий для школы, клуба и библиотеки. А с другой, укрепляли авторитет школы. И это в принципе нам удалось. Уже первые проекты были очень удачными. Это были хорошо оснащенные школы с кабинетной системой и мастерскими, в которых стояли не учебные, а самые настоящие станки. Причем это были открытые мастерские — станками могли воспользоваться и родители школьников и сделать на этих станках что-то для дома или хозяйства. И в каждой такой школе обязательно был компьютерный класс. И именно в таком классе в селе Кузькино Сызранского района побывал Владимир Владимирович Путин. В селах страны таких классов еще не было. Наш был первым. А ведь тогда и широкополосного, высокоскоростного Интернета еще не было. Но дети села Кузькина уже выходили в Интернет.

Спортивные залы. В каждой крупной школе такой зал был. Но что это были за залы? В баскетбол не сыграешь. Проекты новых школ делал Александр Антонович Латкин, и это были школы не с одним, а с двумя спортивными залами — игровым и борцовым. И в каждой такой школе обязательно был двадцатипятиметровый бассейн с четырьмя дорожками. Полномасштабный — можно проводить соревнования. И первую такую школу мы построили в Клявлино. Не спортзал, а целый спортивный комплекс при школе. И такие школы продолжают строить. С еще более крупными спортивными центрами, через которые проходят и 1200, и 1800 человек. То есть, реализация инициированного Коганом проекта не просто продолжается. Проект развивается.

Ну и, конечно, большое внимание уделял Ефим Яковлевич методической работе. Он ведь и сам методист очень сильный и требовал от специалистов всех образовательных уровней постоянного совершенствования техник и подходов обучения. Коган бился за качество образования. И одним из основных инструментов тут было подушевое финансирование. Если школа хорошая — туда идут ученики, а вместе с ними деньги. Школа плохая — старайтесь, повышайте качество образования, чтобы ученики шли к вам. Критерий же в оценке качества был один — количество поступивших в высшие учебные заведения. Это, правда, несколько противоречило тогдашней политике в сфере профессионального образования. Считалось, что стране не нужно такое количество людей с вузовскими дипломами, нужны рабочие руки. Но Ефим Яковлевич настаивал на своем, полагая, что именно вуз, а не ПТУ даст экономике не только инженеров, но и рабочих, способных трудиться на современных выскотехнологичных предприятиях. В той же АйТи-индустрии. И оказался прав.

В те годы часто говорили о «перепроизводстве» юристов и экономистов. И действительно это были очень популярные специальности. Но посмотрите списки нобелевских лауреатов по экономике и праву. Много там людей с русскими фамилиями? А если и есть, то это люди, которые вынуждены были покинуть страну в эпоху Красного террора и стать гражданами Америки или Великобритании. Наши вузы действительно выпускали в девяностые и нулевые большое количество юристов и экономистов. Но хороших юристов и экономистов среди выпускников было мало. И они, как правило, оседали в столице нашей родины. А нужны были и здесь. И Коган был крайне озадачен ростом качества образования и в высшей школе. Но, с другой стороны, конечно, был и тот самый перекос в гуманитарную сторону. Коган его чувствовал и понимал, что мы должны этот перекос преодолеть. Но понимал он и то, что преодолеть его можно только с помощью государства. Экономическая политика должна быть иной. Нацеленной на увеличение в промышленной сфере количества современных рабочих мест и рост зарплаты.

Были ли у нас с Ефимом Яковлевичем расхождения в каких-то вопросах? Скажу так. Как управленец, я руководствуюсь одним простым принципом: если человек справляется, то его нужно поддерживать. А если требуется помощь, помогать. Ефим Яковлевич — специалист в своей области. И он справлялся. И чего я буду с ним спорить? Конечно, его критиковали. Новаторов не любит. И понятно, почему — новация, это всегда выход из зоны комфорта. Так что Ефиму Яковлевичу, конечно, доставалось и на совещаниях, и на учительских собраниях. Доставалось нам обоим, потому что я всегда вставал на его защиту. Люди должны были осознать, что мало хранить то, что есть. Надо, сохраняя, двигаться вперед. А иногда, может, и отказаться от каких-то прежних позиций. Иначе отстанем. И вот сейчас только люди начинают осознавать, что именно Коган был министром, в котором нуждалась система образования. А многие это уже и тогда понимали. Недавно встречался с господином Мау, ректором Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, и Владимир Александрович вспоминал Ефима Яковлевича. Будучи министром образования и науки Самарской области Коган ведь работал и на федеральном уровне – участвовал в подготовке и реализации ряда крупных модернизационных проектов. Владимир Александрович Мау тоже участвовал в этих проектах и очень интересно и с высокой степенью похвалы отзывался о Ефиме Яковлевиче.

Образованием Самарской области Ефим Яковлевич Коган руководил 13 лет. Мог бы и дальше работать в этой должности? Мог бы. Но — 65 лет. Сейчас на госслужбе можно и до семидесяти трудиться, а тогда — 65, и мы вынуждены были с Ефимом Яковлевичем расстаться, о чем я до сих пор сожалею. Но жизнь есть жизнь, и в ней есть вещи, на которые мы не в силах повлиять. Коган ушел из правительства, но тринадцатилетние усилия его на посту министра дали свои результаты. Больше скажу: в сфере образования эти тринадцать лет без натяжки можно назвать эпохой Когана. Столько идей реализовано. Столько прекрасных специалистов выросла за эти годы. И многие на очень высоких постах трудятся. И не только в образовании. Александр Демидов, заместитель руководителя Федерального казначейства, Светлана Чупшева, генеральный директор Агентства стратегических инициатив... Это же самарцы, и именно на реформистские в образовании годы, вот на эту эпоху Когана, и пришлось их становление как профессионалов. Говорят, все было плохо. Нет. Было непросто. Но кто хотел чего-то достичь, тот учился, работал и достигал. Раз люди сегодня на таких высоких постах, значит, были возможности роста. Те самые лифты. Были. И Коган — один и тех, кто такие возможности создавал. И очень бы хотелось, чтобы СГСПУ, педагогическая общественность, министерство образования, которое сегодня возглавляет Виктор Альбертович Акопьян, выступили бы с инициативой как-то увековечить память Ефима Яковлевича Когана, первого министра образования и науки Самарской области. Либо улицу его именем назвать, либо школу, либо техникум. Память о таких людях, как Ефим Яковлевич Коган, светлых, грамотных, организованных, работоспособных, умеющие своими идеями заразить других и решить поставленные задачи, должна жить.